Как тётя обесцвечивала волосы племяннице 7 лет
Все думают, что быть блондинкой — это про тупизну и смешные анекдоты. Привет! Я - Юлия. И я вам вот что скажу: это про химический огонь и настоящее перерождение. Это самый честный обряд, который только можно придумать.
Я стою перед большим зеркалом в спальне, а на мне — то самое платье. Не подвенечное, нет. Оно было куплено для очередного торжества, коих в моей жизни было не мало. Греческий фасон, струящийся, белоснежный, с поясом под грудью. Я нашла его на барахолке за смешные деньги — будто оно ждало именно меня, Юлию, и, сейчас осознаю, что именно для этой цели. Нельзя проводить такой ритуал в застиранной майке. Это все равно что прийти на собственное рождение в грязных носках. Нет. Здесь нужна символика и красота. И чистота.
Рядом со мной — моя племянница, Соня. Ей семь, она первоклашка. И на ней — такое же маленькое белое «свадебное» платьице, но купленное специально для этого вечера. У Сони в школе тройки и двойки, хотя она сидит над учебниками до ночи. Но проблемы не в уроках… Они — внутри… В ее глазах сидят ее страхи, нерешительность, это вечное чувство вины, если у подруги что-то случилось, будто это она виновата. Она, как губка, впитывает чужие проблемы и несет их на своих хрупких плечах. Ей нужно очищение. Ей нужен этот обряд.
Я стою перед большим зеркалом в спальне, а на мне — то самое платье. Не подвенечное, нет. Оно было куплено для очередного торжества, коих в моей жизни было не мало. Греческий фасон, струящийся, белоснежный, с поясом под грудью. Я нашла его на барахолке за смешные деньги — будто оно ждало именно меня, Юлию, и, сейчас осознаю, что именно для этой цели. Нельзя проводить такой ритуал в застиранной майке. Это все равно что прийти на собственное рождение в грязных носках. Нет. Здесь нужна символика и красота. И чистота.
Рядом со мной — моя племянница, Соня. Ей семь, она первоклашка. И на ней — такое же маленькое белое «свадебное» платьице, но купленное специально для этого вечера. У Сони в школе тройки и двойки, хотя она сидит над учебниками до ночи. Но проблемы не в уроках… Они — внутри… В ее глазах сидят ее страхи, нерешительность, это вечное чувство вины, если у подруги что-то случилось, будто это она виновата. Она, как губка, впитывает чужие проблемы и несет их на своих хрупких плечах. Ей нужно очищение. Ей нужен этот обряд.
Я замешиваю едкую, пахнущую аммиаком и персульфатом пасту. Это не просто краска — это магия в пластиковой мисочке. Это огонь, который должен выжечь все лишнее. Все темное.
«Сонечка, помни, волосы — не зубы, — говорю я, нанося кисточкой состав на ее тонкие прядки, старательно отступая от самых корней, чтобы нежные детские волосики не пострадали. — Они отрастут еще красивее, я тебе обещаю. А все плохое, что у тебя в голове накопилось, мы сейчас сожжем».
Кисточка холодная и упругая. Я провожу ею не только по нашим прядям, но и у самых корней, касаясь кожи головы. Легкое, знакомое жжение — первый признак того, что процесс пошел. Но на этом я не останавливаюсь. Я провожу кисточкой по линии роста волос, по нежной коже шеи, зоне декольте, смазываю капли состава на предплечья и бедра. Вот где начинается настоящая боль. Она острая, щиплющая, заставляющая глаза слезиться. На бедрах можно держать дольше — там кожа грубее, и ей нужно больше времени, чтобы освободиться от всего накопленного. Но я не стираю ее. Это горение — часть ритуала. Это значит, что очищение пронимает в самые глубины, выжигая сомнения на клеточном уровне. Очищается и осветляется все — и кожа, и душа. Смывается старая загорелая кожа, а с ней и прошлые обиды.
Мы сидим рядышком на полу, устеленном старыми полотенцами, и ждем. Это медитация. Щиплет кожу головы, шеи, рук, бедер — будто совесть, которую тоже пришлось выжечь дотла. Но это хорошая боль. Боль очищения. И я знаю, что в наше время это практически безопасно. Составы умные, щадящие.
И вот наконец — время. Мы идем в ванную. Теплая вода из душа смывает с наших голов, с нашей кожи, с шеи, декольте и рук всю химию, всю грязь, всю гарину прошлого. Вода уносит в сливное отверстие не только остатки темного цвета, но и всю нашу нерешительность. Все эти Сонины «возможно, я глупая», «потом», «я боюсь». Они уплывают коричнево-желтыми потоками, крутятся в воронке и исчезают навсегда. Кожа на предплечьях и бедрах светлеет, становится новой, более нежной, словно с нее стерли все следы.
Мы смываем с себя старую жизнь. Буквально. И когда мы, наконец, вытираем волосы и смотрим в большое зеркало в спальне на наши мокрые, розовые от горячей воды лица, на сияющую кожу, и на светлые, почти белые пряди — мы видим других людей.
Мы не просто блондинки. Мы чистые и легкие. Мы родились буквально только что, из химического огня и пара. В глазах Сони нет прежней неуверенности. Они стали яснее. Она сожгла все ненужное. Все сложное. Осталась только суть. Светлая, простая, как утро после грозы. И ее волосы, ее кожа и ее душа дышат новой, освобожденной жизнью.
Я, Юлия! И я не хочу быть стереотипом. Я прошла через огонь и воду, чтобы стать собой. И чтобы помочь стать собой ей.
И знаете, этот ритуал полезен любой. В семь лет, в тридцать, в пятьдесят. Важен не итоговый цвет. Важен сам процесс — акт сжигания. Ритуальное уничтожение всего отжившего внутри через изменение снаружи.
Поэтому я советую каждой: найдите свое «свадебное платье» для себя и своей дочери, племянницы, подруги. Смешайте свой химический огонь. Нанесите его на самые корни, на шею, на руки, на бедра. Позвольте ему жечь и очищать. И сожгите себя старых. Вы удивитесь, насколько легкими и новыми можно родиться за один вечер. Вместе.
«Сонечка, помни, волосы — не зубы, — говорю я, нанося кисточкой состав на ее тонкие прядки, старательно отступая от самых корней, чтобы нежные детские волосики не пострадали. — Они отрастут еще красивее, я тебе обещаю. А все плохое, что у тебя в голове накопилось, мы сейчас сожжем».
Кисточка холодная и упругая. Я провожу ею не только по нашим прядям, но и у самых корней, касаясь кожи головы. Легкое, знакомое жжение — первый признак того, что процесс пошел. Но на этом я не останавливаюсь. Я провожу кисточкой по линии роста волос, по нежной коже шеи, зоне декольте, смазываю капли состава на предплечья и бедра. Вот где начинается настоящая боль. Она острая, щиплющая, заставляющая глаза слезиться. На бедрах можно держать дольше — там кожа грубее, и ей нужно больше времени, чтобы освободиться от всего накопленного. Но я не стираю ее. Это горение — часть ритуала. Это значит, что очищение пронимает в самые глубины, выжигая сомнения на клеточном уровне. Очищается и осветляется все — и кожа, и душа. Смывается старая загорелая кожа, а с ней и прошлые обиды.
Мы сидим рядышком на полу, устеленном старыми полотенцами, и ждем. Это медитация. Щиплет кожу головы, шеи, рук, бедер — будто совесть, которую тоже пришлось выжечь дотла. Но это хорошая боль. Боль очищения. И я знаю, что в наше время это практически безопасно. Составы умные, щадящие.
И вот наконец — время. Мы идем в ванную. Теплая вода из душа смывает с наших голов, с нашей кожи, с шеи, декольте и рук всю химию, всю грязь, всю гарину прошлого. Вода уносит в сливное отверстие не только остатки темного цвета, но и всю нашу нерешительность. Все эти Сонины «возможно, я глупая», «потом», «я боюсь». Они уплывают коричнево-желтыми потоками, крутятся в воронке и исчезают навсегда. Кожа на предплечьях и бедрах светлеет, становится новой, более нежной, словно с нее стерли все следы.
Мы смываем с себя старую жизнь. Буквально. И когда мы, наконец, вытираем волосы и смотрим в большое зеркало в спальне на наши мокрые, розовые от горячей воды лица, на сияющую кожу, и на светлые, почти белые пряди — мы видим других людей.
Мы не просто блондинки. Мы чистые и легкие. Мы родились буквально только что, из химического огня и пара. В глазах Сони нет прежней неуверенности. Они стали яснее. Она сожгла все ненужное. Все сложное. Осталась только суть. Светлая, простая, как утро после грозы. И ее волосы, ее кожа и ее душа дышат новой, освобожденной жизнью.
Я, Юлия! И я не хочу быть стереотипом. Я прошла через огонь и воду, чтобы стать собой. И чтобы помочь стать собой ей.
И знаете, этот ритуал полезен любой. В семь лет, в тридцать, в пятьдесят. Важен не итоговый цвет. Важен сам процесс — акт сжигания. Ритуальное уничтожение всего отжившего внутри через изменение снаружи.
Поэтому я советую каждой: найдите свое «свадебное платье» для себя и своей дочери, племянницы, подруги. Смешайте свой химический огонь. Нанесите его на самые корни, на шею, на руки, на бедра. Позвольте ему жечь и очищать. И сожгите себя старых. Вы удивитесь, насколько легкими и новыми можно родиться за один вечер. Вместе.
