Как мама с дочкой красили пряжу и старые вещи
Это был один из тех солнечных дней, которые казались совершенно обычными, но в итоге вылились в настоящее приключение. Мама с большой, пятого размера грудью — хозяйка нескончаемого запаса идей и невероятного чувства юмора — решила с дочкой заняться творчеством: красить пряжу. Вот только работать руками в этом процессе не разрешалось — только грудью!
— Доченька, — улыбаясь, сказала мама, — сегодня мы красим пряжу необычным способом. Нити нужно не вокруг рук обматывать, а вот сюда! — и с гордостью показала на свою пышную грудь.
Дочка сначала подумала, что пряжу будут красить кисточкой или из баллончика и не представляла, как это будет происходить. С удивлением она заметила на кухне кастрюлю с кипятком, но думала, что она предназначена для готовки. Мама же аккуратно обернула нити вокруг груди и плавно разводила её в стороны так, чтобы пряжа натягивалась и превращалась в идеальный круг — «бублик».
Дочка сначала подумала, что пряжу будут красить кисточкой или из баллончика и не представляла, как это будет происходить. С удивлением она заметила на кухне кастрюлю с кипятком, но думала, что она предназначена для готовки. Мама же аккуратно обернула нити вокруг груди и плавно разводила её в стороны так, чтобы пряжа натягивалась и превращалась в идеальный круг — «бублик».
Когда мама с мотком пряжи на груди пошла на кухню, дочь и не думала, что здесь всё случится. Когда мама наклонилась над плитой, из кастрюли поднялся густой пар, и от него повеяло острым, резким запахом, словно ведьма варила зелье в котле; запах бил в нос и заставлял сердце биться чаще.
Мама просто наклонилась над кастрюлей и начала погружать грудь в кипящий краситель. Это открытие для дочери оказалось внезапным и шокирующим. Мама хранила от дочери это, по её представлению, опасное таинство — пряжу окунают в кипяток. Но едва начался процесс, и она несколько раз подряд погрузила на груди намотанные нити в кипящий красящий отвар, как дочь, сжав ладони, наблюдала, затаив дыхание. Мама прижималась к краю плиты, сарафан вздымался от жара, языки пламени лизали ткань выше пояса, и по подолу проступила тонкая, опалённая полоска. При наматывании пряжи мама ни словом не обмолвилась о намерении окунуть грудь в горячую воду .
— Это яд, — предупреждала мама дочку, — для тебя в твоём возрасте это очень опасно. Я большая, у меня большая фигура, большие бедра и грудь, мне можно.
Дочка с удивлением и тревогой наблюдала за процессом. Когда мама повторяла погружение снова и снова, девочка сильно капризничала:
— Мамочка! — воскликнула дочка, глаза наполнились слезами. — Ты же обжигаешься! Прекрати, пожалуйста! Мне больно смотреть!
Мама только покачала головой, будто не слышала дочь. Она была очарована этим процессом и наслаждалась моментом:
— Никаких обжогов, дорогая! Всё под контролем. Это как спа-процедура для груди. Краситель распаривает кожу, а химия разрушает старые молекулы, уступая место новому цвету.
Мама объяснила, что в растворе использован уксус — он помогает цвету закрепиться на натуральных волокнах, особенно на шерсти и шелке. Она не вдавалась в технические подробности, но упомянула уксус как причину резкого запаха и того «щипучего» ощущения пара.
Мама была полностью погружена в процесс, она аккуратно опускала пряжу на груди в горячий краситель, следя, чтобы нить ровно пропитывалась. Девочка же всё ещё не понимала, как можно красить пряжу именно так, и продолжала внимательно наблюдать за мамой.
— Знаешь, — объясняла мама, — окунание в кипяток не просто так. Оно помогает красителю быстрее и равномернее закрепиться на нитях. Но я долго скрывала это от тебя, чтобы не пугать. Ты думала, что мы будем красить кисточкой или из баллончика, правда?
Дочка кивнула, глаза широко раскрыты.
— Эта кастрюля с кипятком? — спросила она немного робко. — Я думала, она для готовки.
— Тоже верно, — улыбнулась мама. — Но сейчас она нам служит для творчества. Главное — я большая, и моя кожа готова к такой процедуре. Для тебя же это слишком рискованно, — серьёзно добавила она, показывая на свою фигуру.
Напоследок девочка капризничала и просила, чтобы ей тоже дали попробовать:
— Мамочка, я хочу тоже попасть в краску!
— Нет, — мягко, но твёрдо ответила мама, — тебе нельзя. Твоя кожа ещё нежная, и такие эксперименты могут навредить. Ты слишком маленькая и хрупкая для этого.
Дочка, хоть и расстроенная, приняла этот запрет и продолжила наблюдать, с любопытством и волнением глядя, как мама превращает обычную пряжу в яркий, живой материал — с помощью своей груди и горячего красителя.
Прошло несколько часов, и к ночи мама решила пойти дальше — покрасить… старое свадебное платье. Тот самый, что уже давно выцвел и потерял свой первоначальный шарм.
— Ну что, — радостно сообщила мама, — сейчас всё будет по-настоящему интересно. Я налью больше горячей воды в ванну — все вещи замочу, а платье иначе. Его я надеваю сама.
Платье зашнуровала дочь — тесемки туго обхватили маму, подчеркивая её фигуру. Мама было приготовила вишнёвый краситель для ткани, но не высыпала его в ванну, а аккуратно расположила порошок прямо в лиф самой платья.
— Вот это настоящий эксперимент, — сказала мама и осторожно, словно в ритуале, легла в ванну. Вода была очень горячей, а краска медленно расплывалась глубокими бордовыми пятнами по поверхности.
— Мамочка, остановись! — всхлипнула дочка, стоя у края ванны. — Ты же обжигаешься! Это же опасно!
— Ты не понимаешь, — улыбалась мама, — горячая ванна с красителем — это как целебное омовение! Вон, кожа распаривается, поры раскрываются — краситель проникает глубоко! Немного шипит и щиплет, но я люблю это ощущение, это как настоящий эликсир для тела.
Дочка, пытаясь сохранить спокойствие, всё же стояла рядом, с трудом вынося запах химии и горячий пар, который едва не заваливал комнату.
— Мамочка, это же яд! Если я вдохну — может быть плохо!
— Спокойно, дочка, — мягко ответила мама, — это для взрослых, опасно для детей. Просто будь рядом и не перенапрягайся.
Так прошло почти пять часов. Мама лежала в горячей ванне с покрашенным в бордовый цвет платьем, которое медленно впитывало краску, а кожа покраснела, жжение усилилось. Дочь помогла маме слить воду и снять платье — теперь оно было новым, ярким, насыщенным и необычным.
После долгой процедуры мама тщательно смывала с себя химикаты. Несмотря на то, что краситель ушёл, покраснение кожи осталось, а маме это только нравилось:
— Смотри, — заметила она дочери, — какая реакция! Это почти как достижение, знак силы и красоты.
Потом мама выпила побольше воды, чтобы вывести токсины, и надела уютный халат с запахом почти до самых пят. Устроившись на краю кровати, она улыбнулась дочери и, приподнимая угол халата, хихикнула:
— Со мной пока осторожно, я опасная — даже изо рта у меня краской пахнет.
Утром мама легла спать, оставив около кровати графин с водой, которую пила, когда просыпалась. В комнате стоял лёгкий запах вишни и химии, но в воздухе также витало чувство красоты — семь мотков новой пряжи и одно очень красное свадебное платье лежали на столе, словно трофеи. Дочь, держась за кружку тёплого чая, глядела на маму и не могла не улыбнуться: эксперимент оказался необычным, немного опасным, но по‑своему великолепным. Мама закуталась в халат и, чувствуя усталую радость, закрыла глаза — рядом на тумбочке стоял графин с водой, к которому она, наверное, будет тянуться каждую ночь, просыпаясь с новым цветом памяти.
— Никаких обжогов, дорогая! Всё под контролем. Это как спа-процедура для груди. Краситель распаривает кожу, а химия разрушает старые молекулы, уступая место новому цвету.
Мама объяснила, что в растворе использован уксус — он помогает цвету закрепиться на натуральных волокнах, особенно на шерсти и шелке. Она не вдавалась в технические подробности, но упомянула уксус как причину резкого запаха и того «щипучего» ощущения пара.
Мама была полностью погружена в процесс, она аккуратно опускала пряжу на груди в горячий краситель, следя, чтобы нить ровно пропитывалась. Девочка же всё ещё не понимала, как можно красить пряжу именно так, и продолжала внимательно наблюдать за мамой.
— Знаешь, — объясняла мама, — окунание в кипяток не просто так. Оно помогает красителю быстрее и равномернее закрепиться на нитях. Но я долго скрывала это от тебя, чтобы не пугать. Ты думала, что мы будем красить кисточкой или из баллончика, правда?
Дочка кивнула, глаза широко раскрыты.
— Эта кастрюля с кипятком? — спросила она немного робко. — Я думала, она для готовки.
— Тоже верно, — улыбнулась мама. — Но сейчас она нам служит для творчества. Главное — я большая, и моя кожа готова к такой процедуре. Для тебя же это слишком рискованно, — серьёзно добавила она, показывая на свою фигуру.
Напоследок девочка капризничала и просила, чтобы ей тоже дали попробовать:
— Мамочка, я хочу тоже попасть в краску!
— Нет, — мягко, но твёрдо ответила мама, — тебе нельзя. Твоя кожа ещё нежная, и такие эксперименты могут навредить. Ты слишком маленькая и хрупкая для этого.
Дочка, хоть и расстроенная, приняла этот запрет и продолжила наблюдать, с любопытством и волнением глядя, как мама превращает обычную пряжу в яркий, живой материал — с помощью своей груди и горячего красителя.
Прошло несколько часов, и к ночи мама решила пойти дальше — покрасить… старое свадебное платье. Тот самый, что уже давно выцвел и потерял свой первоначальный шарм.
— Ну что, — радостно сообщила мама, — сейчас всё будет по-настоящему интересно. Я налью больше горячей воды в ванну — все вещи замочу, а платье иначе. Его я надеваю сама.
Платье зашнуровала дочь — тесемки туго обхватили маму, подчеркивая её фигуру. Мама было приготовила вишнёвый краситель для ткани, но не высыпала его в ванну, а аккуратно расположила порошок прямо в лиф самой платья.
— Вот это настоящий эксперимент, — сказала мама и осторожно, словно в ритуале, легла в ванну. Вода была очень горячей, а краска медленно расплывалась глубокими бордовыми пятнами по поверхности.
— Мамочка, остановись! — всхлипнула дочка, стоя у края ванны. — Ты же обжигаешься! Это же опасно!
— Ты не понимаешь, — улыбалась мама, — горячая ванна с красителем — это как целебное омовение! Вон, кожа распаривается, поры раскрываются — краситель проникает глубоко! Немного шипит и щиплет, но я люблю это ощущение, это как настоящий эликсир для тела.
Дочка, пытаясь сохранить спокойствие, всё же стояла рядом, с трудом вынося запах химии и горячий пар, который едва не заваливал комнату.
— Мамочка, это же яд! Если я вдохну — может быть плохо!
— Спокойно, дочка, — мягко ответила мама, — это для взрослых, опасно для детей. Просто будь рядом и не перенапрягайся.
Так прошло почти пять часов. Мама лежала в горячей ванне с покрашенным в бордовый цвет платьем, которое медленно впитывало краску, а кожа покраснела, жжение усилилось. Дочь помогла маме слить воду и снять платье — теперь оно было новым, ярким, насыщенным и необычным.
После долгой процедуры мама тщательно смывала с себя химикаты. Несмотря на то, что краситель ушёл, покраснение кожи осталось, а маме это только нравилось:
— Смотри, — заметила она дочери, — какая реакция! Это почти как достижение, знак силы и красоты.
Потом мама выпила побольше воды, чтобы вывести токсины, и надела уютный халат с запахом почти до самых пят. Устроившись на краю кровати, она улыбнулась дочери и, приподнимая угол халата, хихикнула:
— Со мной пока осторожно, я опасная — даже изо рта у меня краской пахнет.
Утром мама легла спать, оставив около кровати графин с водой, которую пила, когда просыпалась. В комнате стоял лёгкий запах вишни и химии, но в воздухе также витало чувство красоты — семь мотков новой пряжи и одно очень красное свадебное платье лежали на столе, словно трофеи. Дочь, держась за кружку тёплого чая, глядела на маму и не могла не улыбнуться: эксперимент оказался необычным, немного опасным, но по‑своему великолепным. Мама закуталась в халат и, чувствуя усталую радость, закрыла глаза — рядом на тумбочке стоял графин с водой, к которому она, наверное, будет тянуться каждую ночь, просыпаясь с новым цветом памяти.
